Новая жизнь в новом городе _ стране, очередная глава, которая приносит свои плоды. Казалось бы, теперь-то уже точно должно было все войти в норму, когда тема с наркотиками отступила, и на свет родилось два прелестных мальчика, хоть для этого и пришлось уехать из России в Германию. Вот уже как целых полтора года прошло с момента рождения близнецов, время, когда можно было в конце концов более-менее расслабиться; всё та же старая песня со страхом отойдет на задний план. Но только я тоже успею измениться, и не просто измениться, а захотеть уже заниматься хоть каким-то существенным делом, кроме как занятия с детьми, пока Эйдан проводил большую часть времени суток в больнице. Понятное дело - это его мечта и я всячески его поддерживала в этом; старалась поддерживать. Но только меня тоже можно было понять. Я не могла усидеть столько времени дома, когда каждый день оборачивался почти что новым безумством, когда вся скопившаяся рутина в буквальном смысле надоест настолько сильно, что захочется завыть, глядя на луну. Выть я конечно не собиралась, но и оставаться молодой мамочкой долго не могла, мне необходимо было хоть какое-то занятие, иначе я точно бы сошла с ума. Мне всё-таки удалось убедить Эйда в том, что лучшим вариантом для меня было сейчас - пойти работать. И пусть я толком не знала немецкого языка, зато владела английским и французским и мне не мешало ничего устроиться во французский ресторанчик на обязанности хостес, где моего немецкого словарного запаса вполне хватило на приветствие гостей, не говоря уже о идеально подошедшей внешности; как я узнала позднее.
Мне сказали, что это должен был быть корпоратив, который устраивал администратор ресторана, решив собрать всех в одном из ночных клубов города. Явка должна была быть обязательной, и если кто-то этого делать не хотел, то мог потерять работу. Работу я терять не хотела, хотя вся эта затея сама по себе казалось странной, хотя и вариант отсидки дома мне так же не симпатизировал, тем более, когда Эйдан был так усиленно погружен в свою врачебную. Я не успела ещё толком познакомиться с коллективом, и был лишь только один человек, который принял меня на работу, и более того вызывался помочь мне с уроками немецкого языка, при этом отлично говоря на английском. Казалось бы, идеальный вариант для молодой мамочки, которая только-только начинает работать в чужой стране. Я конечно же могла выбрать свои любимые танцы, но пока не совсем ещё была готова к тому, чтобы заниматься с кем-то, давая тому уроки. На самом деле мне вообще казалось, что я разучилась танцевать, и что теперь могу лишь только всё портить, а не двигаться под стройный ритм музыки как это было раньше. Еще день дома и я бы реально почувствовала себя потерявшейся девочкой, но только удача сама успела найти меня. И ведь это действительно было сравнимо с удачей, которую я не могла упустить от себя, не смотря на все протесты Эйдана; которому и выбора-то фактически не оставила, едва ли, не поставив перед фактом на то, что я выхожу на работу. Даже здесь, в этом городе я была хоть на что-то годна.
Я до последнего сомневалась в том, что мне действительно стоило туда идти, в конце концов я не особо любила клубы, и вдобавок не могла так просто попрощаться с мальчишками, оставляя их под поручительство няни, а всё потому, что Эйдан опять был увлечен своей работой, стремясь к тому, чтобы наработать опыта и наверстать то, что он упустил ещё там в Австралии. Из последних сил сдерживала себя о того, чтобы не устроить настоящего скандала на тему его работы и то, что семья для Эйдана снова занимала второе место. Готова признать, что мы вновь не слышали друг друга, и, если бы даже через столько лет нашего общения что-нибудь да изменилось, я бы подумала, что наши отношения подделка. С каждым днём они становились всё обычнее, словно бы всё это вокруг какое-то тяжкое бремя, которое следовало бы вынести на своих плечах. Казалось, что мы начинали утопать в своих же слабых сторонах, забыли о том, что когда-то вынудило нас быть вместе; каждый вновь думал лишь о себе. Хотя для разнообразия стоило хотя бы вспомнить нашу свадьбу в аэропорту Амстердама.
Напишу Эйду адрес клуба, с пометкой на то, что он может забрать меня оттуда в любое время, чем я буду только рада. Я вообще туда согласилась пойти больше потому, что хотела доказать ему, что не всё в этом мире так серо и скучно и что я тоже хотела жизни по мимо обязательств молодой мамочки, шанс побыть кем-то другой. Хотела сделать так, чтобы он хотя бы на немного отвлекся от своей работы и сделал наконец-то свой выбор – кто ему был важнее и дороже. Хочу сказать люблю, но не могу, не могу больше этого сделать, но не потому, что разлюбила, а потому что мы снова находились далеко друг от друга. Когда вообще мы смогли потерять друг друга? И ведь не скажешь даже точного ответа; я сама его не знала, но подозревала подделку в том, что наша жизнь была далеко не той какой я хотела её видеть. Всё это больше походило на ад преисподней, вот только без полчища чертей, скачущих вокруг костра и напивающих шаманское проклятье. Считайте, что мой мозг реально отключился в тот самый момент, когда я переступила крыльцо дома и вышла за пределы калитки.
Заранее вызванное такси уже поджидало меня на улице, когда до начала вечеринки оставалось чуть меньше часа. Даже здесь мне хотелось, как можно скорее сбежать из стен нашего дома, где мы обитали с момента рождения близнецов. Подозреваю, что ещё немного и я точно могу передумать и остаться дома, вот только плохая сторона истосковавшейся по свободе и приключением Марьен явно берет верх, называя адрес клуба водителю.
Август уже ждал меня у входа, сообщив приятную новость о том, что я оказалась первой, и заканчивая всё уже печальной а-ля нам придется какое-то время посидеть вдвоем, пока остальные подойдут. И я верила ему, когда мы проходили мимо вышибал на входе, проходя к уже заранее зарезервированному для нас столику, где уже находилась какая-то выпивка. И ведь я даже успела отвыкнуть от всего такого подобного, не говоря уже о спиртном, которое пила последний раз года два назад, если не больше. Вежливо улыбнусь присаживаясь на мягкий диванчик прямо за столиком.

– Коктейль? Пока ждём остальных…

Забываю кто я есть и зачем вообще пришла сюда. Какие-то несколько минут, которые оторвут меня от этой земли не только морально, но и физически. Краски становятся ярче, а чувства обостряются до неимоверных высот, что я перестаю контролировать себя, начинаю улыбаться ему, поддаюсь на ухаживания и все шуточки, что услышу. Где раньше только было это волшебное средство, что словно горящее пламя разогреет то, что, казалось бы, давно уже сдохло. Улыбаюсь, смеюсь его шуткам, я не я и я не знаю кем становлюсь. Лишь его рука на моей тонкой талии, заставив повернуться к нему, улыбаясь, закрою глаза, когда он что-то прошепчет мне на ухо, а после целуя. Поддаюсь его руке, что плавно потянет меня на танцпол, где громкие басы музыки разобьют собой все нормы морали и приличия, которые могли лишь только быть. Меня выпустили из клетки и этот томительный вопль свободы казался более чем красноречив. Перехватываю у какого-то парнишки выпивку, делая несколько глотков выпивки, морщась от посредственного вкуса и возвращу бокал его владельцу, улыбаясь одной из милейших на тот момент улыбок. Не успевая ответить на его вопрос про танец, как вижу Августа, который снова окажется рядом, ближе, чем должно было быть или вовсе могло было быть. – Ммм… а ты умеешь устраивать вечеринки. – лукаво усмехнусь ему в губы, дразня ненормальной близостью, и снова обретая свободу, выкрикивая что-то под звучавший трек. Понимаю, что перестаю замечать, что творится вокруг меня, все эти люди, их лица, лазеры, всё сливается в одно разноцветное месиво, от вида которого хочется закрыть глаза и никогда не больше не открывать, хотя бы сейчас. Голова раскалывается от переизбытка эндорфинов, что в конец сотрут черту приличия между реальностью и без умственным неадекватном. Потеряла счёт времени, потерялась в пространстве, но это более чем круто, хочу, чтобы меня не отпускало это чувство. Развязно двигаюсь под музыку, в компании всё того же Августа, руки которого всё с большим упорством напоминают о сексе. Будь я в здравом уме, я бы давно показала ему где выход, но мне слишком хорошо, чтобы дать отпор. Я уже отказала ему; забыла о том, зачем мы здесь были. Не пытаюсь даже напрягаться и хоть что-нибудь да выдумывать.
- Нет… не надо. – шепчу я одними губами, стараясь вложить последние силы в голос, но выходит хуже, чем я ожидала, мужские руки мягко обхватят меня за талию. – Я не хочу уходить!! – начинаю возмущаться я, когда меня пытаются утащить подальше от бомбящей музыки. Его руки на моей талии, крепче, ближе, стальной хваткой сожмут её своей сильной хваткой, вжимая меня в стену, находя своими губами мои, требуя поцелуй. Он пленил, Эйдан… Только его имя пронесется в моей голове, и я словно в тумане пробую разглядеть того, кто был рядом и чьи руки _ губы без всякой морали исследовали мое тело, всё так же прижимая меня к стене. Пытаюсь увидеть знакомого и единственного для меня любимого мужчину, не могу… полумрак помещения не дает этого сделать, и всё, что я вижу, это лишь конкур мужской фигуры, чувствуя его пленительные губы на своей шее.– Не хочу…. Оставь меня… - слабо выдохну, пытаясь сразиться со сбившимся дыханием, что скует собой мою грудную клетку. Пытаюсь найти силы выпутаться из этих цепких рук, но не могу, словно парализована и прикована к стене стальным капканом. Стараюсь ртом ловить воздух, тяжел дыша, ещё хоть как-то попробую отбиться; не выходит. Очередной поцелуй, что заставит мои губы сдаться под натиском его. Уэйнрайт...

Отредактировано Marien Deli-Wainwright (2015-07-15 19:04:27)

Не ожидала от себя того, что делала, делаю и собираюсь делать. Не могла подумать о том, что однажды меня придется вытаскивать из какой-то непонятной темы, которую я сама даже толком не успею осознать. А ведь я могла этого избежать, могла использовать свой выбор и отказаться от необдуманных поступков. Теперь у меня было всё, о чём только хочет мечтать девушка _ женщина, дом, муж, два прекрасный здоровых мальчика, в которых я могла найти и находила свое спасение, пока Эйдана не было рядом. А рядом его не было фактически всегда, а даже если и был дома, то уделял последние силы _ время на мальчишек, в которых он души не чаял. Было забавно наблюдать за их играми, находясь в стороне, и не скрывая своей улыбки смотреть на них, занимаясь какими-то сторонними делами. Хоть кто-то проводил время с пользой, и успевал заняться карьерой и домом. Пусть даже я не отличалась вздорным характером великой тусовщицы, но мне тоже хотелось иметь значимое место в жизни, хотя бы в жизни своей семьи. Но выходило обратное, я думала, что имела всё, но в тоже время ничего. В какие-то минуты мое окружение становилось подобно подделке настоящей фальшивкой, которую я перестала замечать. Быть может мы зря поторопились, и я не была создана для настоящего брака. Слишком рано свалились и дети на мою голову, когда я толком нагуляться то не успела. Самообман? Случайная мысль, что внезапно заглянет в мой разум, главное, что так же случайно и скоро покинет его. С каждым днем, я чувствовала, что теряю себя, теряю Эйдана, который находился всё дальше. Невольно вспоминала время, когда мне приходилось бегать за ним, искать пути, чтобы быть вместе. И что с того? Мы сошлись и поженились только на том, что я оказалась беременной. И не просто беременной, а беременной двойней, пусть даже на момент нашей импровизированной свадьбы, никто даже не подозревал о существовании двойни. Знаю к чему клонятся мои мысли, тому что всё это вполне может быть лишь для них – близнецов; моя беременность была всему причиной. И сколько бы слов не было, всё упиралось в этот непростой факт. Не могу не ревновать Эйдана к его работе, детям, могу лишь только радоваться за второе, но не знаю, как именно должна поступать теперь я. Я потеряла себя, и я чувствовала это. Да, у меня был смысл жизни и это смысл в двойном объеме бегал маленькими ножками по полу, играя со своим папочкой, в остальном, я перестала уже быть уверена. Как бы не хотелось верить в обратное. Возможно я снова подключила свой слепой эгоизм, но понимала, что мне не хватает его… именно его самого чёрт возьми, а не просто какого-то там нахождения рядом.
Мне было необходимо восполнить эту потерю, попытаться хоть как-то исправить ситуацию и не дать той в конец опуститься на дно и случай сам собой мне предоставляется, когда мне выпадает шанс устроиться на работу в один приличный ресторанчик. Не могу скрыть своей радости, хотя по-настоящему начинаю держаться настороже, подозревая то не только для работы могла сыграть службу моя внешность. Бесконечные знаки внимания, флирт, рассказы о том _ сём, уроки немецкого языка, всё это свалилось на мою голову каким-то таким бонусом о приятности или неприятности которого я не могла судить. Ведь знаю же кому принадлежит мое сердце, хотя понимаю, что мне не избежать необходимости отвлечения от того, что стало больше служить напрягом, чем расслаблением. И ведь он тоже знал. Речь сейчас об Августе. Он работал вместе со мной и практически был моим непосредственным начальником, который в свое время заступился перед главой всего этого ресторанчика с просьбой о том, чтобы мою кандидатуру на популярную должность одобрили без всяких проблем с гражданством и знанием языка, который, к слову я почти не знала на тот момент. Но и не только языка я не знала, как и того момента, когда подписала себе неприятную учесть на будущее. Но сейчас не о настоящем речь, а о том, когда всё это началось со мной; когда начались все эти бесконечные знаки, быть может даже назойливого внимания, о котором даже сам Эйдан не подозревал. Хотя даже здесь я не могла быть уверена, пару раз было дело, когда мне приходилось приносить букеты цветов домой, не в силах выбросить их по дороге с работы. Я говорила, как есть – их подарил коллега, коллега, который не мог получить от меня большего чем отстраненность. Он не мог склонить меня на свою сторону не важно, что и когда предпримет, так зачем же было Эйду заморачиваться на эту тему лишний раз. Эта новость уж точно не добавила бы ему свободного времени в его плотной работе. Хотя бы у него она была, а что я? Я была матерью и домоседкой, которая успела потерять свое место в жизни, даже толком ещё не обретя свое счастье; словно мысли единственного и любимого мужчины на свете были заняты далеко не мной, а работой. Она вытесняла меня из его жизни, пусть даже эти мысли _ догадки могли быть ложью, но они были; и они убивали меня постепенно. Выедали собой хорошие моменты, как бы я не хотела им противостоять. Далеко не ревность. Скорее нечто хуже, когда перестаешь понимать, что происходит и что это есть такое на самом деле. Я не знала ответа этому вопросу, не знала, кто я теперь была для Эйдана и мои действия в какой-то степени находились на тонкой грани между добром и злом. Я не собиралась выбирать между своими интересами и его, не собиралась изменять, но и бросить я тоже не могла; всё так же любила. Вот только как бы глухой и безликой не становилась эта любовь, что заставила меня уйти с головой в работу, стараясь создать достойный ответ несправедливости. Я тоже хотела заниматься делом, пусть даже толком никогда не работала, лишь развлекалась: танцы; образование в области туризм, всё не то. Всё это старое _ забытое _ потерянное.
Маркус и Джек – новое поколение близнецов, которое в какой-то степени мне напоминало своих предшественников, каких дел только они могли натворить находясь вместе. Когда их звонкие голоса разносятся по комнате, с тем же неуверенным топотом детских ножек, а всё потому, что детки только совсем недавно начали ходить. Моя душа принадлежала им, и быть может как раз они стали для меня тем, ради кого я должна была не падать духом и держаться на плаву. Но с каждым днём это было сделать всё труднее, если с ними, я могла ещё хоть как-то держать себя в руках погрузившись в заботу и ласку, то с Эйдом напротив переставала себя контролировать, думая, что самый главный пик моих истерик закончится сразу после рождения. Как же глубоко я ошибалась. Вот только поделать с этим ничего не могла, пусть даже об этом меня попросят или на кону вновь будет стоять жизнь дорого мне человека. Всё ещё помню, как его чуть не убили на моих глазах, и как он попал за решетку, думая, что там останется как минимум лет на пять, а то и больше. Тогда были свои ценности, теперь они становились другими; и вовсе не потому, что мне не нравилась моя роль жены и мамы, а сколько потому, что я перестала чувствовать себя той, кем мне следовало считать себя. Всё тоже внимание, внимание одного единственного мужчины.
Дорогой глянец, сигаретный дым и море выпивки на любой вкус. Как же давно я не посещала подобных мест, а если посчитать по пальцам, то это и вовсе мог быть один из нескольких случаев, когда я вообще заходила в ночной клуб. Обстоятельства большую часть моей жизни складывались против меня, оттаскивая возможность расслабиться. Понимаю, что я стала взрослее, и что больше не нуждаюсь во всем этом, ощущая полноту жизни внутри себя, но этот раз мог стать другим. Внушила себе мысль, что просто подыграю ситуации, пообщаюсь с тем, кто придет этим вечером сюда, ни на секунду, не задумавшись о том, почему именно ночной клуб, где тусуются и отдыхают влюбленные парочки, стал местом собрания трудового коллектива, когда можно было спокойно отпраздновать событие прямо в ресторане на своей кухне. Я не замечаю очевидного подвоха, который находился прямо передо мной как на ладони. Но замечу. Вот только этот самый момент окажется гораздо позже, чем следовало бы его заметить. И как я раньше не подумала о том, что это сам Август решил собрать народ здесь, предложил мне немного выпить, пока мы ждём остальных. И дальше случается провал, а если говорить точнее, то это просто случается. Делаю несколько приличных глотков один за другим, осушая почти половину бокала, заглядывая в телефон и замечая, что время давно уже успело перейти рубеж назначенной вечеринки. Пытаюсь спросить о том, где же есть остальные, но получаю очередную отмашку и предложение очередного тоста, который станет финальной каплей в моем когда-то ясном сознании. Это прорыв. Полный прорыв и никакого безрассудства. Готова потерять не только мысли, но и отчет своим действиям, становясь словно куклой марионеткой в чьих-то коварных руках, что тут же лягут ко мне на талию. Улыбнусь в ответ, предлагая заказать очередную порцию выпивки. Раз мы были здесь _ сейчас _ в этом месте, то грех было не использовать шанс на максимум. Август тут же выполняет мою просьбу, а вместе с тем выдвигает попытку пройти подвигаться, предложив перед этим мне стакан воды, который вместо того, чтобы сыграть свою положенную живительную роль, становится моей погибелью и легким головокружением перед глазами. Но и то пройдет быстрее, чем я думала, вселяя в мое тело какую-то внезапную непонятную энергию, что не была мне никогда знакома. Я вообще не чувствовала себя никогда так прекрасно как сейчас, в этот чертов момент. Когда всё проблемы / страдания / переживания станут пустым звуком. Я не должна была забывать о детях и Эйдане, я обещала _ хотела звонить няне, узнавая, как дела дома. Должна была отзвониться Эйду, хотя бы затем, чтобы он меня забрал от сюда. Ещё на диванчике почувствовав недомогание я хотела было уже набрать его номер, но Август перехватил из рук мой телефон, шустро сбрасывая вызов и выключая аппарат целиком, забирая тот себе в карман. А теперь мы среди танцующих, и его тело находится гораздо ближе ко мне, чем могло было быть. Объяснимо – вокруг много народу и места для всех не хватает. И я действительно перестал думать.
Перестала мыслить и в конец лишилась здравого смысла, отдавшись нереальной волне возвышенных эмоций, что туманом заволокут мой разум, и это сумрачное помещение, что меня окружает. Не успела заметить, как мое зрение лишится своей четкости, я вновь потеряю право выбора. Хотя какой тут вообще мог быть выбор, когда мне поначалу было слишком хорошо. И чёрт возьми, мне действительно всё сейчас нравилось и нравилось гораздо больше _ сильнее, чем раньше Я парила на д этими голова, и каждое прикосновение ко мне и моему телу приятным блаженством разливалось по моей крови, пусть даже в здравом уме я давно бы положила этому конец, брезгливо отталкивая нежеланные руки. Даже сейчас, находясь на крайней ступени блаженства, я думала об Эйдане. Его поцелуях, руках, что стискивают мое тело, делая его своим. Его губы, что требовательно ласкали мои, углубляя поцелуй, продвигая прикосновения на новый уровень. Ладонь Эйдана на моем бедре, что потянется выше, стаскивая платье, ближе к талии и оголяя мою ножку. Прикрываю глаза от удовольствия, что доставляет этот момент, пока мой высохший разум не решиться увидеть того, кто на самом деле сейчас находился рядом. Чужой… другой человек, лицо которого я не могла разглядеть в полутьме коридора, но сил сопротивляться ему у меня тоже не было; слишком податлива, слишком развязна. Не могу позволить себе сдаться уже сейчас. Не могу отступить, дать отпор. Хотя шепчу _ проговариваю имя Уэйнрайта в своем затуманенном мозгу, что услышит это словно молитву о помощи. Находиться с ним, хоть где, лишь бы не здесь, а рядом. Чувствую губы на своих, как рука сильнее стиснет мое запястье, а чужое тело сильнее не навалится на меня, вдавливая в эту стену (?) позади меня. Но внезапно всё это закончится. Слышу крики где-то отдаленно в стороне, но не смогу отреагировать. Я всё ещё слишком погружена в себя, не знаю где выход _ выбор.
Замечаю движение в стороне, опуская на мгновение веки, прикрыв глаза, а после поворчиваясь на шум, примечая двух людей, которые решили устроить разборку. Мне действительно плевать на то, что они решили для себя устроить. Хочу просто уйти от сюда. Следуя за этой мыслью, я пробую поправить на себе сбившееся платье, стараясь из последних сил противостоять туману у себя в голове, пока не услышу знакомый голос в максимальной близости от себя, во все той же заторможенности находя источник, что сам поможет обнаружить себя внезапной встряской, и тупой болью что обожжёт мою кожу лицо. Заставив зажмуриться, и резко отвезти голову в сторону, ощущая тупую боль, но даже та становится каким-то непонятным замешательством. Нет сил ответить, хотя хочу _ должна это сделать. Его слова прекрасно слышу, и хочу уже попроситься было домой, чтобы он забрал меня от сюда, но вместо этого его рука грубо прервет меня, лишая возможности продолжить. Эта бешенная встряска, что в один момент вскружить мой разум, нагоняя звенящую головную боль, которая вот-вот будет готова разорвать мою голову.  А скулы сведет неприятными от удара последствиями. Не успею дотронуться до неё рукой, как в тот же миг, Эйдан меня утаскивает следом за собой, и всё, что я могу это лишь стараться не упасть и не потерять равновесие на каблуках двигаясь следом за ним, приходя в себя только в машине, встречая неприятную боль уже во всем теле. Казалось только сейчас я могу хоть как-то рассмотреть этот мир, понимая, что безумно хочу пить, и что мою щеку сводит реальная боль от удара. Такое чувство, что у меня сотрясение и всё это благодаря выходке Уэйнрайта.
Сползу на сидении чуть ниже, пытаясь нащупать воду где-то под сидушкой, но не нахожу её. Снова кошусь в сторону мужа, лицо которого кажется не проницаемым. Действительно рада его видеть, но только сказать об этом не смогу, слишком сосредоточен, слишком серьезен. Пытаюсь приподняться на сидении, упираясь по обе стороны руками, неуклюже становясь выше, я перегнусь к заднему сидению, чтобы попытаться обнаружить водички там. Но и здесь самый настоящий облом, и садизм в чистом виде. Чуть дернусь в сторону, ощущая слабость в мышцах, что становятся почти что свинцовыми, хотя вполне себе могут функционировать. Вернусь послушно на сидение покрутив своей задницей перед лицом Эйда, мило отстегну ему улыбочку, в надежде, выпросить воды у него. В конце концов он спас меня, за что я должна была ему быть благодарна. Оторвусь от спинки, не пытаясь отвести своего взгляда в сторону медленно приближусь к нему, устраивая свою руку на его колене, поднимая ту выше к паху, не прерывая в это время зрительного контакта, чуть сожму пальцы на ширинке, развязно улыбаясь. Стану ещё ближе, перекладывая свои руки поверх его, что так усиленно сжимали руль. – У тебя должна быть в машине водичка… ужасно хочу пить… Ты такой сексуальный в этом костюме… И когда злишься... Безумно тебя хочу... - развратно поцелую его в шею под ухом, почти что навалившись на него всем своим телом, пока резкий рывок в сторону не откинет меня обратно на мое сидение.

Отредактировано Marien Deli-Wainwright (2015-07-16 17:52:28)

В один короткий момент этот мир меняет свои правила. В одно короткое время правила, которые налагали запреты становятся нерушимыми, а все то, что вызывало когда-то отвращение меркнет под гнетом ярких красок и эйфории. Мое новое состояние захватило меня за какие-то короткие минуты. Помню, как пришла в клуб, как мы поздоровались словно самые что ни на есть друзья-коллеги, и прошли к столику. Он предложил мне выпить, и мне не оставалось больше ничего, кроме как согласится. Иначе зачем я вообще пришла сюда. В эту скучную, чуждую для меня атмосферу? Променяла вечер с любимыми мальчиками на вечер в компании людей, которых ещё толком даже не знала, но и не пыталась узнать. Не думала, что получу от этой работы что-то такое, что изменит мою жизнь полностью или хотя бы настолько, что я решу задержаться на ней отдавая ей душу. Моя душа и мое сердце уже были заняты, и я ни при каких обстоятельствах не собиралась им изменять ни морально, ни физически. Своего рода табу, которое семейные обстоятельства наложили на меня. Я вовсе не хотела менять своей жизни, если только не считать того, что в ней действительно была необходима корректировка. И не просто какая-то там помарка или пометка а-ля сделай вид, улыбнись и помаши ручкой. А настоящая, то, что сможет поставить всё на свои места. Я вновь не знала, что мне делать и как быть. Чувство недоговоренности не давало мне покоя, словно это не мой мир, а наша жизнь вовсе не жизнь, а лишь какой-то театр. Да, и пусть это громком может быть сказано, но я начинала теряться в этих недомолвках. Казалось бы, вот он был рядом, со мной, с детьми, старался всячески принести _ соорудить блага, но вместе с этим я не могла не заметить его отдаленности. С тех пор, как мы уехали из России всё пошло внезапно гладко, хотя мне ли об этом говорить. Той, у которой мысли тут же закружились вокруг близнецов, которые вот-вот должны были уже появиться на свет, после всего этого напряжения, что изрядно развлекало нашу жизнь последнее время. Но тогда не было времени до того, чтобы пытаться разобраться в чувствах. Это какое-то зримое чудо, что дети появились на свет здоровыми, пусть даже раньше положенного срок. В тот момент можно было обо всем забыть и сказать себе, что жизнь снова зацвела красками. Одно дело, когда я просто знала _ понимала, что внутри меня развиваются две новые самостоятельный жизни, другое дело – видеть эту самую жизнь своими глазами, ощущая хрупкость и невинность тех, за кого по факту несешь теперь больше чем просто ответственность. У нас не было толком времени на то, чтобы раскачаться, и толком поговорить по душам, обсудить то, что он сделал. Да, какие-то моменты из прошлого были, но этого явно не хватало. Мы снова начинали жить порознь, хотя на самом деле нам обоим было необходимо обратное. Стоило ли мне признавать свою ошибку в этот раз и затевать все эти нехорошие разговоры, или просто ждать; ждать, когда повод сам сможет найти себя, или хотя бы сам Эйдан решится рассказать то, что на самом деле с ним происходило. Тупые отговорки вроде тех, что он хотел получить исполнение своей мечты в свои руки – не годились. Видела, что было что-то ещё, но не могла нарушить собственного же молчания. Возможно из-за этого делала только хуже, портила сама же отношения там, где только-то только воцарилась идиллия, пусть даже та будет всего лишь обложкой. Мне не нравилось это. Но я так же продолжала молчать и ждать сама, не зная, чего. Должно быть дождалась даже до того, что теперь сидела на мягком диванчике и рука моего коллеги бесстыдно обнимала меня за талию, притянув максимально близко к себе. Если бы не тот внезапный прилив любви к целому миру и интриги, что поселилась в воздухе, я бы сразу оттолкнула его от себя. Но нет. Замешательство очень уж скоро сменяется тем запретным чувством, которое мне и вовсе нельзя было подпускать – чувством свободы. Опаснее которого на тот момент для меня не было ничего больше. Я не думала о последствиях, мои мозги просто решили уйти в спячку, решив отдать пальму первенства импульсу и эйфории. Они-то уж точно должны быть гораздо приятнее. Я буквально утопала в этом сладчайшем времени, которое внезапно свалилось мне на голову, но даже здесь осознавала утерю контроля. Мои действия больше не были моими, а чувства перестали быть правдой. Только обман и частичка, а быть может быть даже целый океан безрассудства. Кто-то другой начинал мне диктовать мои действия, и по началу мне это даже более чем нравилось, пока остатки светлого _ доброго разума не стали пытаться пробить стену у меня в голове. Подсознание затеяло со мной свою игру, что буквально шла параллельно тому, что происходило в живую и по-настоящему. Оно показывало мне те картины, которые я сама так страстно желала видеть. То, чего мне быть может не хватало, а может и напротив была привязана до самой последней части всего своего существа. Даже находясь на грани между полной отключкой и бодрствованием, я не могла не думать о том, кого любила. Подвисла между реальностью и своей собственной болезнью, что уже давно стала моим вирусом, разве только не особо стремилась о себе заявлять. И ведь я уже однажды пыталась от этого излечиться, пыталась покончить с собой, оборвать свою и не только свои жизни. Тогда ещё нарождённые близнецы тоже могли пострадать, но какое-то чудо сумело спасти нас всех. Теперь я вновь ощущала себя стоящей над пропастью, вот-вот готовая сделать шаг навстречу темной бездне и даже не по своей воле, а воле того, кто сумел склонить меня на свою сторону не правдой, а обманом. Не хочу быть пешкой, не хочу отдаваться другому по своей воле, и последних сил, которые ещё оставались у моего затуманенного разума на борьбу, но тело отказывается мне повиноваться. Всё как в тумане, как в какой-то поганой замедленной съемки, обрывками прошлого обрушивается на меня, заставив купаться в настоящем, но не там, где я хотела бы плавать.
Уже почти начала тонуть, когда Эйдан появился рядом. И да, я черт возьми была ему благодарна, но не могла ни слова сказать, не до того было и как-то так мои мозги не хотели мне давать правильного вектора на то, чтобы вообще сказать хоть что-нибудь правильное и важное. Слишком чужая сама для себя, не говоря уже о том, чтобы стать своей для этого мира, который и вовсе мне перестал подчиняться. Пусть не сразу, но я получу то, что, казалось бы, должна заслуживать, но не понимаю, как и зачем всё это было нужно. Не могла понять _ осознать _ принять, с какого такого хера он вообще сейчас так со мной поступал. Слишком долго доходили до меня его действия, ход его мыслей, заставляя нахмурить недовольно брови, когда я окажусь в машине, чуть удобнее усаживаясь на сидение, прикрыв на время глаза, от той вывески, что сейчас так больно по ним ударяла. Хотя бы картинка перед глазами смогла вернуть более четкие очертания, чем прежде, прогнав нависшую пелену тумана и снова добавляя резкости окружению. Должно быть теперь-то мне точно нужно было вернуться на землю, но проще было сказать, чем сделать. Силы то появлялись, а то и вовсе пропадали. Это штормящее, непонятное состояние, что скует мои мышцы, требуя того, чего я не могла им дать. Ужасная сухость во рту, и всё те же неуклюжие жесты _ движения руками, которые я потяну к своему лицу, проходясь медленным движением по волосам, приглаживая те по направлению к хвосту. И если меня не собирались поить сейчас и здесь, то я сама была обязана раздобыть себе воду, чем так старательно пытаюсь заняться, всё так же не решаясь подключить свои мозги. Хотя быть может их даже и хватило на то, чтобы я опустила руку под сидение, пытаясь нашарит бутылочку с водой там. Действительно! Где же ещё мне было искать, если не на полу… хотя быть может она действительно могла туда закатиться. Но той чертовки там не оказалось  и я рискнула на более коварный подвиг, решив обшарить заднее сидение на поиск живительной влаги, что так дьявольски мне была сейчас необходимо. Останется недовольно фыркнуть, когда рука Эйдана вернёт меня обратно на сидение. Вот только зря он это сделал. Заставив мои темные глазки приковать к себе, чуть дергая уголком губ изображая подобие улыбки. Как же я раньше не могла додуматься до того, чтобы не попросить воду у него. Такого серьезного и до одури сексуального в этом распахнутом пиджаке и при галстуке, который великолепно подчеркивал его новый статус. И ведь я черт возьми гордилась этим некогда бывалым придурком, который всё-таки смог достичь своего, но более того стать моим мужем и подарить мне двух замечательных мальчиков, который должно быть сейчас поджидали нас дома. Как-то не об этом у меня были сейчас мои мысли, а напротив, на далекие от детских тем мысли. Давно уже хотела сказать Эйдану, признаться, как чертовски ему идут эти костюмы, и эта охренительная серьезность, что делает весь его внешний вид ещё больше устрашающим, но таким сексуально дерзким. Придвинусь к нему чуть ближе, начиная медленно, но верно распускать свои руки, ни на секунду, не думая о том, что мешаю ему управлять машиной. К чему какая-то херова осторожность, когда в этом мире оставалось только две вещи, которые я желала по-настоящему, и одна уже нашлась в поле моего зрения. Такая холеная и чрезмерно деловая, изображающая из себя недотрогу, которого боже упаси нельзя было тронуть и пальцем; ну так я же не пальцем, а сразу всей ладонью, что шустро пройдется по внутренней стороне его бедра, подбираясь к почти что финальной точке. Не знаю, что именно я была готова сделать с ним в тот момент, если бы мои зубки не сошлись на его торчащем ушке, которое тут же оказалось в плену моих губ. Кому-то явно следовало поработать над самоконтролем в состоянии наркотического опьянения. Кому-то, но не мне. Сейчас я прочно была уверена в своих действиях и верности того, что делала с ним и нами. Даже сигнал встречного автомобиля не смог вернуть меня на землю, если не считать ругани Эйдана, что внезапно разнеслась по салону.
Тяжело дышу, быть может даже слишком, когда окажусь на своем сидении, каким-то чудом приземляясь в то более чем удачно, хотя могла бы неплохо так пострадать, находясь не пристегнутой. Ни черта не понимаю, хотя хочу это сделать, осматриваясь по сторонам, пока мне не надоест это дело, и я не подопру рукой голову, устраивая ту локтем на подлокотнике. – Упс. – едва не вывалюсь со своего места на улицу, вовремя успев прибрать свою ручку к себе, убирая ту с дверки. Не хочу никого слушать и ничего делать. Что вообще черт возьми от меня сейчас хотели, зачем так орать!? Морщусь от неприятного голоса и команды, что обрушиться на меня с улицы, ощущая приятный ночной холодок, что проникнет в салон машины. Боже. Кто бы мог только поверить в то, что эта сука мать его холод будет так освежающе трезв, что расслабит меня в конец. И ведь даже никакие злостные реплики Эйдана не смогу повлиять на меня, разве что не его рука, что с силой вытащит меня из машины, а после хорошенько встряхнет, распространяя неприятный звон по всему пространству моей головы. Я уже решила, что не скажу ему больше ни слова. Мне мать его было так хорошо, что все попытки привести меня в чувства можно было сразу слать лесом. Теперь я ещё больше хотела спать, печально. Даже жаль, что мы сейчас не были дома в кроватке, где я могла спокойно закрыть глаза устроившись на пушистой подушечке под одеялком, а не слышать это гневное кудахтанье разъярённого индюка. Осматриваюсь невинно по сторонам, прислонившись к машине, то и дело спуская свой взгляд под ноги и переводя его на Эйда, который сейчас нервно курил в сторонке. А ведь должно быть всё было действительно так плохо и вовсе не попахивало никаким курятником. Усмехнусь своей явно веселящей догадке, теперь уже ощущая тяжесть во всем теле, что буквально разве что не заставит навалиться на машину спиной, да вот только каблучки предательски сыграют со мной злую шутку раньше, позволяя чуть не потерять равновесие подкашивая ногу. Прошу лишь, чтобы меня избавили от этих слизилвых слов, что реально попахивали какой-то слизью. До меня и без того было нельзя сейчас достучаться, зато вполне можно так пытаться отыметь мозг, который как раз-таки удачно не работал, уже заочно рассматривая черт знает какой по счету сон.

Если это какой-то ад, то я требую, чтобы мне заказали билет в рай. Недовольный стон вырвется из моего рта, когда лучи солнце так удачно засветят мне лицо, вынуждая пробудиться побитое тело. Его действительно словно побили, иначе и сказать нельзя было лучше. Случайно дотронусь до лица рукой, ощущая неприятную боль в его правой части, пытаясь вспомнить что же такого происходило со мной этой ночью. Правда пытаюсь. Хочу понять, почему мои руки безумно дрожат, а голова сейчас разорвется на несколько частей, что напрочь разнесут эту комнату к чертям. Открыв глаза, я замечаю нашу с Эйданом спальню, тут же определяя пустое место рядом. Хотела бы подумать о том, что произошло и где он мог быть, да только так паршиво как сейчас, мне ещё никогда не было. Даже после аварии, в которую я попала несколько лет назад я чувствовала себя куда лучше, чем сейчас. Натягиваю одеяло выше, ощущая дикую дрожь в теле, хотя, казалось бы, солнечные лучи с улицы должны были хоть как-то меня согревать, напоминая собой о предстоящем жарком дне. Если бы не жажда, я бы сроду не оторвала сейчас голову от подушки, и не выпрямила поджатые к груди ноги, напоминая собой позу какого-то зародыша, который заново учился жить. Не отпущу от себя одеяло, когда попробую подняться, удерживая одной рукой голову и тут же замечая воду. Кроме неё я не видела сейчас ничего, лишь одно желание – пить, с надеждой на то, что-то сработает. Делаю несколько жадных глотков тут же осушая емкость. Ещё глубже кутаюсь в одеяло, утягивая то на себя, кутая плечи и удерживая то перед собой. Ужасно хотелось пить, и, казалось бы, в этом сейчас мог быть весь ответ.
Ступлю на пол, опуская ноги по привычке к тапочкам, но не обнаружу те у кровати, пытаясь вспомнить где вообще их оставила. Вместо этого лишь глухие отголоски клуба, и словно кадры измятого ночного кошмара, что вынудят мою голову на новый приступ ломящей боли. Кому-то действительно было мало того, что мои мышцы и без того ломило. Обернусь в одеяло, наконец-то вставая с кровати, желая найти Эйдана и узнать то, что мне так сейчас не хватало – получить ответы. Хотя стоило ли вообще сейчас это делать, я не знала. Я более чем когда-либо не знала, как сейчас был. И это не были какие-то там отголоски заскучавшей домохозяйки. Спущусь по лестнице вниз, отмечая тишину дома, ведь как-никак было ещё ранее утро. Эйдан спал на диване, заставив меня тут же остановиться у основания лестницы, какое-то время смотря на него. Какие-то далеки картинки всё же всплывали в моей голове и быть может сейчас по-хорошему мне действительно было лучше провалиться сквозь землю уже прямо сейчас. Это странное чувство, когда боишься разбудить того, кто знает о тебе гораздо больше, чем ты сама. Пусть даже я и могла припомнить какие-то отголоски от вчерашнего вечера _ ночи, но даже те не могли мне дать полной картины, зато вполне могли дать понять то, что этот вечер стал одним из худших в моей жизни. Хотела сбежать от ужасной правды, даже спрятаться раньше времени, в надежде, что Эйдан так и останется спать… решая сделать выбор в сторону дивана больше, чем в сторону нашей спальни. Только это могло сказать о том, что то, что произошло между нами вчера смогло сделать разве, что не переворот в истории.
Осторожно, стараясь не шуметь, рискну подойти к холодильнику на смежной кухне, желая откопать там какой-нибудь сок или водички, но руки дрожали сильнее, чем мне показалось ещё там наверху. И бутыль с соком ухитряется смачно упасть на пол, к счастью которую я ещё не успела открыть. Замечая, как этот шум разбудил Уэйнрайта.
- Просто избавь меня от своих нравоучений. Прошу. – вытягиваю вперед дрожащую руку, выставляя её как барьер, другой удерживая одеяло на своих плечах. Рискую опуститься вниз, чтобы поднять упавшую бутыль и поставить ту на стол, понимая, что вот-вот буду готова разреветься от того, как мне было сейчас плохо и я не могла понять почему и от чего. И ведь даже таблетки упустила, которые по всей видимости Эйдан оставил их для меня, около кровати. – Я не хочу сейчас ничего слышать о том, что было! – слишком резко остерегу его я, ощущая внезапный прилив злости внутри. Это штормящее состояние убивает меня, и я не в силах его контролировать. – Прости. Я не хотела... сейчас этого говорить. Почему мне так плохо, Эйд? Я… не понимаю. – принуждаю себя взять в руки волнительно спрошу я, поднимая свой взгляд на Эйдана, лишенная каких-либо сил обсуждать то, что произошло ещё ночью. По-хорошему мне вообще следовало вернуться сейчас в кровать, и не пытаться наделать очередных глупостей от своих внезапных перепадов. Вины, раздражения и страха.

Это было настоящее сумасшествие, безумное и громогласное. Оно губило меня с каждой ново секундой, забирая последние силы и выжимая остатки на сопротивление. Я больше не принадлежала себе, теперь я принадлежала обстоятельствам. Было трудно понять, что происходило со мной в тот момент, но это явно было нечто из ряда фантастики, то чего никогда ранее не бывало в моей жизни, когда реальность перестает быть правдой, а все силы, которые я хотела собрать становятся пустым звуком отрешенности. Мало было просто любить друг друга, нужно было ещё как-то это показывать, и здесь речь идет на о каких-то там жестах и знаках внимании, а тех недомолвках, которые не успевают быть озвученными, так и уходят в небытие. Они никогда не выйдут на поверхность, не дадут о себе знать; их проще удержать внутри себя, ещё больше и хуже усложняя обстоятельства. Эйдан ничего мне толком не говорил, хотя старался выглядеть счастливым. Всё свое свободное время и силы он посвящал детям, мне же приходилось держаться в стороне. Но что же происходит с теми, кому суждено держаться тени, и кто теряет то, ради чего когда-то жил. И ведь есть ради чего жить теперь, но нет того, что было раньше и могло быть сейчас. Слишком далеки друг от друга, пустые срывы по пустякам. Ошибка за ошибкой, и расстояние между готово превратиться разве что не в пропасть. Боялась сделать шаг вперед, сказать правду, реально думая о том, что могла оступиться. Могла сделать шаг в эту самую темноту, что была мне не известна, пусть даже там на дне могло скрываться счастье. Так было проще. Было проще уходить в себя, выставлять стену забора по кругу и ждать чего-то особенного. Словно бы однажды пинок сам был должен найти себя, вот только он зараза такая отыскиваться не собирался. Ещё больше ссор, скандалов, что проходили куда более при тихой ноте, нежели их громогласность. Рано или поздно это было обязано закончится крахом или как минимум ещё большей финальной ссорой, а всё потому, что кто-то вроде нас обоих не хотел говорить правду такой, какой она была. Неизвестно убивала собой, хотелось услышать то, что скрыто, замаскированно фасадом, что ещё больше вынуждает нас отдаляться. Но этого не было. И только обстоятельства, которые толкают на необдуманные поступки, губят собой доверие, которого толком и не было, разрушают то, что едва успело восстановиться. Но так ли это было на самом деле? Неужели всё действительно смогло восстановиться до полного _ нужного вектора. Это слишком сложно. И эти сложности медленно убивали своим присутствием. Разрушали то, что было едва сформировано из ничего.
Разные глупости сами собой залезают мне в голову, на что в здравом уме быть может я не была способна. Не была способна на подвиг а-ля устроить аварию и не знала, какие последствия могут обрести мои слова или действия, которые я скажу или сделаю сейчас. В конце концов что уже успела сделать. А успела я просто согласится пойти на эту чертову вечеринку, что обернется разве что не адом для меня и потерей того ценного и хрупкого, что у меня ещё было – моего счастья. Ещё пару лет назад я простила Эйдана, вот так вот просто, согласилась закрыть глаза на его измену и то, как он переспал с моей подругой. В этом была не только его вина, хотя в вине ли стоило копаться. Тогда мы оба были хороши и если бы не его брат-затейник, то даже новое поколение близнецов не появилось бы на свет, а я бы не засыпала с мыслью о том, что на утро мне есть ради кого просыпаться, даже если Эйдана не будет рядом. Больше всего я боялась потерять своих мальчиков, которых любила безудержной материнской любовью, что внезапно пробудилась во мне ещё до их рождения, вот только возможно, что чуть позже того, как я пыталась покончить с собой, а быть может даже в то самое время. Не могу судить по той ситуации, когда так старательно пыталась её оставить в прошлом, просто стереть из своей головы, оставить там, где ей было самое место. Мы жили настоящим, и я как-то же смогла простить Эйдану его измену, так зачем нужно было ворошить старые раны, которые и без того успели затянуться, пусть даже не с обоих концов.
Засыпаю прямо в машине, ощущая стальную слабость в каждой мышце своего тела, в одно мгновение этот мир стирает свои яркие краски, заволакивая окружение ещё большим туманом, предлагая на выбор всего одну подходящую вещь – сон. Не подозреваю, что будет ждать меня на утро и где вообще я засну. Мне не важны эти факты, сейчас не важны. Пусть даже я проснусь не в родном доме, а где-нибудь на краю света. Последствия – это меньшая из моих забот, которых вовсе не было. Мне казалось, что я куда-то улетела ночью и не просто в небо или к звездам с луной, а просто от этого мира. Иначе говоря, проснулась я в самом ужасно состоянии, которое могло быть. Быть может это самое, отвратительное состояние меня и разбудило. Мне необходимо было хотя бы попытаться вспомнить то, что случилось накануне. Мое тело словно избивали со всех сторон, но самый главный удар пришелся по лицу и по векам, которые не хотели по началу открываться, боясь встречи с ярким солнцем, что в раз ударяло по глазам. Вновь одна в спальне и никакого намека на то, что Эйдан этой ночью ночевал вместе со мной. Зато кто-то явно позаботился обо мне, стянув обувь и платье, в котором я ещё была вчера. Помню, как собиралась на вечеринку, помню, как приехала туда и согласилась выпить; помню ярость Эйдана, что обрушилась на меня в машине. Отголоски отдаленных стен так и не хотели складывать свой пазл в моей голове, и чем больше я пыталась думать, чтобы их сложить, тем мучительнее становилась головная боль. И ведь видела таблетки на столике рядом, но как-то не сообразила за то, что их следовало выпить сразу. Знала, кто был врачом в доме и, кто мог их оставить. Слишком совестно, слишком паршиво, что хотелось провалиться под землю и никогда больше оттуда не вылезать ни при каких обстоятельствах. Оставалось надеяться лишь на то, что я не успела наделать глупостей вчера, если только эти самые глупости не сыграли со мной злую шутку. Не помнила того, как Эйдан нашел меня, как мы вообще с ним вчера встретились. Но нутром чую, что что-то пошло не так и эта тишина в доме явно не предвещала ничего хорошего, не говоря о диком перепаде моей собственной температуры от которой тело било крупной дрожью, вынуждая закутаться поглубже в одеяло, что я стащила следом за собой с кровати.
Прохожу мимо спальни мальчиков, осторожно приоткрывая дверь детской и находя взглядом мирно посыпающие мордашки, которые уже сейчас были так похожи, но в тоже время были столь разительно разные. Я могла ещё больше задержаться на пороге детской, а то и вовсе тут остаться, если бы не очередной приступ головной боли, что неприятной ломкой отдавался где-то в висках, переходя назад к макушке. Стоит ли проклинать сейчас то, чего я не помнила. Было лучшим решением из всех сейчас подняться с кровати и попытаться влить в себя воды столько, сколько вообще будет возможно. Чувствую, ещё немного и совесть в конец проснется во мне ещё раньше, чем начнет работать мозг. Стоит лишь сделать несколько шагов по ступеням лестницы вниз, чтобы обнаружить взглядом Эйдана, который прям так в одежде завалился спать на диване. Что я сделала вчера с ним, с нами, что он был вынужден спать здесь. Догадки, что медленно начинали всплывать из неоткуда, были одна страшнее другой, и всё-таки одна из них наверняка была верной. Страшно узнавать правду, боялась разбудить его, замечая смиренное блаженство на его лице, то самое состояние, когда нет никаких забот кроме сна. Он был отключен от этого поганого мира (а всё потому, что мне реально сейчас казалось поганым) и мог хоть на какое-то время расслабиться. Чего не скажешь обо мне, которой явно было вчера лучше, чем сегодня. Пройду потихоньку на кухню, но здесь не всё окажется так же радушно, как хотелось бы. Дрожь пронизывала мое тело от кончиков пальцев, до позвоночника. Было холодно даже несмотря на теплую температуру внутри помещения. Не могу справиться с собой, казалось бы, такими простыми рефлексами как достать сок из холодильника. Он выпадает у меня из рук, а всё потому, что я не смогла удержать его в своей руке. Ещё больше вздрагиваю от возникшего шума, который тут же заставит Эйдана проснуться.
Не могу слышать тон его голоса, что ранит ещё сильнее, чем головная боль, сдавившая мой череп в свои тиски. Ещё никогда я не видела его таким серьезным, но самое поганое я ещё даже толком не знала в чём именно была моя вина и почему теперь вместо поддержки, что мне была так необходима, вместо тепла, которое он мог дать и только он (не Картер его брат близнец) мне приходилось слышать это… Хочу силиться из последнего, вкладывая в движения последние силы, когда наперекор ему пытаюсь исправить следы недавнего чп, но он не дает мне доделать дело. Вынуждена отступить на несколько шагов назад к столешнице находя в ней поддержку и поднимая свой опасливый взгляд на Эйдана. Я потеряна мать его и не понимаю с какого такого хера сейчас всё это происходило. Почему я должна была это всё слушать, когда перед глазами и так всё плыло, как бы я не старалась казаться сильнее, чем чувствовала себя сейчас на самом деле. – Объясни мне что произошло! – не выдерживаю я в конец своих мучений, требую я в половину тона, когда даже мой родной голос мне кажется сейчас чужим. – Что происходит сейчас со мной?!.. – остерегаюсь от очередных выкрутасов, ощущая неприятный ком где-то под горлом, который вот-вот уже хотел выбраться наружу. Мое состояние сейчас было как минимум омерзительным.
Прижму ладонь ко лбу, на мгновение закрывая глаза, силясь собраться с мыслями, и переварить _ осознать те слова, которые я только что услышала от человека которого любила, медленно понимая всю мерзость того, что на самом деле произошло ночью и почему я чувствовала сейчас себя так, словно бы мое тело со всеми потрохами прокрутили в стиральной машинке. Не могу выдавить из себя ни слова в свое оправдание. Просто не знаю, что говорить или что делать. Я убита, и реально хочу сейчас убить всё то, что успело случится, то, о чём мне приходилось сейчас слышать от Эйдана. Не могу поверить, что это случилось со мной, а не с кем-то другим… Я не знала, что ему ответить. Смотрю вслед парню, когда он разворачивается на месте, поспешно скрываясь из поля моего зрения, направляясь на второй этаж. Уже не в силах сдерживать своих эмоций. Слишком больно и слишком уязвимо для той, которая чуть ли не всю жизнь отдала ради этих отношений, которые решили разрушиться прямо на глазах, за глупостью какого-то одного момента. Я отступаю ещё дальше назад, медленно опускаясь вниз на пол, ощущая уже знакомую тяжесть во всем теле, что с уходом и небрежными словами Эйдана стала ещё ощутимее. Хочу закрыть глаза и просто не просыпаться. Не хочу ощущать весь тот ужас, что в одночасье скует мое сердце своими тисками, вырубая всякую надежду на лучшее. О какой надежде вообще сейчас могла идти речь, когда этот мир становился паршивее какой-то там лесной поганки.
Смотрю на лестницу, чувствуя необходимость подняться по ней, и нагнать Эйдана, хотя бы за тем, чтобы рассказать ему то, что есть на самом деле, не собираясь удерживать дальше этот пожирающий хорошую энергию вирус внутри себя. Опираясь одной рукой о стол, я осторожно пытаюсь подняться на ноги, натыкаясь взглядом на стакан сока, который был им оставлен. Едва сдерживаю желание, чтобы не смахнуть тот со стола, но лишь от злости к себе, а не к тому, что он делал и продолжал делать. Сильнее стяну одеяло перед собой, направляясь наверх, и заметив Эйдана в спальне, остановлюсь прямо у входа, прислоняясь к косяку, и стараясь смотреть прямо на него, силясь собрать последние мысли и силы в кучу, хотя отвратительное состояние не собиралось сейчас меня отпускать. – Я хочу, чтобы ты просто меня выслушал. Прошу. Только выслушай, иначе я не представляю последствий… потом, я сделаю всё, что ты мне скажешь... соглашусь на все... - а ведь последствия могли быть самые что ни на есть ужасные; знаю, на что я могу быть способна, и ведь уже не первый раз проходили сей спектакль под названием разрыва отношений… Отведу взгляд в сторону натыкаясь на таблетки, и всё-таки пойду к кровати, чтобы взять те дражайшими пальцами, закидывая в рот, и запивая остатками воды, теперь уже из стакана. На пару мгновений молчу, стараясь свыкнуться с неприятным ощущением и очередным желанием посетить ванную, но вовсе не для того, чтобы принять там душ.
- Прости, я не могу сейчас сказать, чего-то по-настоящему дельного, а всё потому, что мне отвратительно плохо. Но я не могу видеть тебя, Эйдайн, чёрт возьми таким. Ты же знаешь, что я бы никогда тебе не изменила. Никогда бы не пошла на подобную мерзость по отношению к тебе и близнецам, после того что мы с тобой пережили… - замолкаю, переводя дыхания и отходя к стене, чтобы находиться максимально близко к Эйду, но всё ещё сохраняя какое-то расстояние. Я не могла позволить теперь уже даже сама прикоснуться к нему. – Я помню, как приехала в клуб и как он уже ждал меня. Клянусь, я не собиралась проводить вечер в его компании, ждала, когда подойдут остальные, он предложил мне выпить…и всё… остальное я не помню… дальше как обрывки. Но даже тогда, я видела тебя Эйдан. А не этого ублюдка, что пытался последние недели привлечь к себе внимание… - потираю себя руками за плечи, словно бы пытаюсь прогнать остатки кошмара; чувствую, как опускается одеяло с моих плеч, падая вниз. Не могу продолжать, чувствую, как дрожь от ненависти к этой чертовой ситуации становится ещё сильнее, а дышать становится труднее. Делаю пару глубоких вдохов, прежде чем продолжить… - я устала, Эйдан, устала от того, что ты всегда далеко. Когда ты с играешь с детьми, но отдаляешься от меня. Мне не хватает тебя, когда ты нужен. И я не о твоей работе, пойми ты меня. А о том, что ты находишься далеко от меня вовсе не телом, а мыслями, хотя на самом деле должен быть рядом… так и выходит, что в ответ я тоже хочу потеряться. Мне чёрт возьми нужна была эта работа, чтобы спастись от безумия, я чувствовала, и чувствую, как начинаю сходить с ума… но для меня нет ничего и никогда не было дороже тебя и близнецов… - едва успеваю закончить слова, чувствуя, как комната снова начинает терять свои очертания заставляя прикрыть глаза. Я не могу больше слышать того, что мне ответят, и даже не знаю ответил ли он на мои слова, бред которых я до последнего не осознавала, а всё потому, что не привыкла говорить подобного. Боялась, что однажды моя же откровенность и мои же страхи из моих мыслей перейдут в реальность. 
Резко срываюсь с места, по возможности придерживаясь по пути за попадающиеся под руку предметы, пока не скроюсь в ванной, тут же захлопывая за собой дверь и закрывая её на замочек. Едва успеваю добежать до унитаза, когда все мои внутренности тут же попросятся наружу, не желая терпеть больше отлагательств. Смогу кое как дотянуться до раковины, чтобы пустить воду, шум которой сможет скрыть отвратительность моего состояния, которое как никогда нуждалось в подпитке. Но не всё ли сейчас равно… когда всё, что было создано из слабого хилого семени сейчас было готово нырнуть в пропасть. На какое-то время я просто забываю, как думать, мое же состояние берет верх не только над телом, но и разумом, пока легкое облечение не найдет свое место, и я не смогу подняться на ноги, опираясь руками о раковину, где тут же умою свое лицо, окупая то прохладной водой. Последний раз меня так выворачивало, когда я только-только узнала _ догадывалась о том, что была беременна. Если бы не наркотики, и не прямое тому доказательство в виде потерянной ночи, то я бы точно испытала разве что не второй страх в своей жизни, когда становится понятно, что очень скоро в ней все изменится.Хочу смыть с себя всю ту гадость, которой было облапано мое тело после этой ночи, но понимаю, что сил на это просто сейчас нет. Ещё раз окупну лицо холодной водой, ощущая хоть какое-никакое облегчение, мягко промокну лицо полотенцем встречая свое ужасное отражение… понимаю, что не могу находиться здесь вечно, хотя больше всего сейчас этого хотела… выхожу обратно в комнату, с целью снова заползти в кровать и не важно, что сделает или скажет сейчас Эйдан.